Современная Куба началась для меня с Гаваны, города,
подарившего мне когда - то, четверть века назад, необычные впечатления.
Сегодня, когда я снова оказался в этих же местах, в памяти
вдруг всплыли мельчайшие подробности той, еще "интуристовской" поездки.
И очень захотелось рассказать об этой необычной, живущей наперекор
всякой логике, стране.
Какому из двух путешествий отдать предпочтение?
Нынешнему или тому, двадцатипятилетней давности?
Сказать, что за эти годы на острове
что - то сильно изменилось будет не совсем верно.
Все те же старые, запущенные, полуразрушенные дома,
огромные американские автомобили образца пятидесятых годов двадцатого
века, те самые, с крыльями, похожие на птиц. Они все еще на ходу, других
просто нет, хотя иногда и промелькнет в просвете улицы новенький
"Мерседес", но это скорее мираж, призрак.
А с другой стороны, так ненавидимая Фиделем и его
последователями типа венесуэльского президента Уго Чавеса, глобализация,
уже крепко оплела своей паутиной и этот, один из немногих островков,
якобы строящих давно уже вышедший из моды социализм.
Диктатура осталась, но по сравнению с многочисленными
террористическими, кровожадными исламскими, да и не только исламскими,
режимами, хоть и подточенная временем, но по - прежнему абсолютная
власть Кастро, выглядит простым недоразумением, игрушкой и видно
невооруженным глазом, что весь этот нелепый строй близится к своему
концу, вместе со своим престарелым лидером.
В преимущественно христианской Латинской Америке были и
есть режимы куда пострашнее и намного кровожаднее. Пока же, скорее по
инерции, этот "остров Свободы" проходит в мировых СМИ в одной компании с
Северной Кореей и Ираном, которые, вогнав свои народы в нищету, полным
ходом ведут разработку ядерных программ.
А что же Куба? Маленький, теплый островок с веселым и,
несмотря на тяжелую жизнь, доброжелательным, народом.
Современному, далекому от истории и политики, западному
туристу Куба предстает обычной "банановой республикой", бедной и
запущенной, также как и другие страны этого региона.
В районе Карибов нищета давно уже стала нормой жизни. И
никого это не удивляет. А Куба, сохранив определенную часть преимуществ
социализма, особенно в социальной сфере, значительно выигрывает на фоне
например Гаити, Эль - Сальвадора, Никарагуа и даже таких гигантов как
Мексика и Бразилия.
Западный турист прежде всего видит здесь великолепную
инфраструктуру отдыха, отели известных мировых сетей, многокилометровые
чистейшие песчаные пляжи, хороший сервис и прочее и прочее - все что
необходимо и привычно.
При этом сам фон этого рая - якобы зловещая
коммунистическая диктатура, на самом деле это больше символы в виде
многочисленных плакатов с рукой, сжатой в кулак - "Отчизна или Смерть",
портреты Че Гевары - прадеда современных террористов и ангела по
сравнению с ними.
Та дурная слава о режиме Кастро, тянущаяся с конца
пятидесятых годов прошлого века, ныне для туристов скорее аттракцион,
"экшн" за дополнительную плату.
Конечно простому кубинцу от этого не легче. Но кто и где о
нем думает?
Тем более за пятьдесят лет выросло несколько поколений не
знающих другой реальности. А тех, кто рискуя жизнью, все - таки
пытается ее поискать в соседнем, всего каких - нибудь двести километров,
богатейшем монстре, их этот монстр, аккуратно отправляет на "родину",
прекрасно зная, что возвращает этих людей не в родную "виллу", а, в
лучшем случае, в тюрьму.
А для иностранного туриста здесь рай. Тропическая экзотика,
приправленная, сильно поблекшей коммунистической символикой.
Отели четыре и пять звезд, дьюти - фри, кабаре и рестораны
с бешенными ценами.
Разве что бывший "Хилтон" сохранил свое "коммунистическое"
название "Гавана либре". Но внутри это тот же "Хилтон", поразивший меня
много лет назад своим лобби с фонтанами, огромными хрустальными
люстрами, обитой белой кожей мебелью и рядами магазинов, торгующих
диковинными товарами. Один, например, был заполнен только изделиями из
крокодиловой кожи, другой - роскошными бриллиантовыми украшениями,
сверкавшими на искуссно подсвеченной витрине
Но, увы. Все это великолепие продавалось только за
конвертируемую валюту, а на наши обмененные песо можно было купить
только то, что полагалось простому кубинцу без карточек, то есть почти
ничего.
Но было жутко интересно, несмотря на тридцатиградусную
февральскую жару и почти стопроцентную влажность.
И самое главное - это то, что за нас думали - куда повезти,
что показать и постоянно следили, чтобы ни один баран не отбился от
стада. А следить было кому.
Итак, я оказался перед дилеммой.
Рассказать о современной Кубе или о той, двадцатипятилетней
давности - ведь первое впечатление самое интересное и незабываемое.
Пожалуй начну по порядку, а там будет видно.
Со Средизеиного моря на Карибское
Ничего себе сочетание. Не правда ли?
Даже самые большие мировые круизные компании не организуют в
одном рейсе такое путешествие, разве что в кругосветном.
Нет, дело тут отнюдь не в географии.
Начало восьмидесятых годов прошлого века. У меня за плечами
уже несколько заграничных поездок по "братским, социалистическим
странам" восточной Европы.
Однажды на доске объявлений нашей фирмы я увидел небольшой
листок с приглашением в круиз по Средиземному морю.
В те годы такое объявление, открыто висящее на двери
профсоюзного комитета, выглядело просто шуткой, не более.
Так, продолжая шутить, я зашел в профком и у меня
неожиданно "приняли документы" для оформления поездки.
Это сейчас все просто. Билет на самолет ( теперь и его не
надо, есть электронный ), ваучер в отель, иногда подтверждение заказа на
автомобиль. Вот, пожалуй, и все. Главное - наличие денег.
Тогда слово "документы" имело совсем другой смысл.
Самый главный и единственный назывался "характеристика -
рекомендация" и начинался словами о "моральной устойчивости"
рекомендуемого, правда к чему и к кому там не уточнялось.
Эту важную бумагу обязаны были подписать все - начальник
отдела, комсомольский секретарь, партийный босс и высшее руководство.
Затем начинался второй этап "экзекуции" - комиссия "старых
большевиков", заседавшая в райкоме тогда самой главной и единственной
Коммунистической партии Советского Союза.
Эта комиссия, состоявшая в основном из бывших чекистов на
пенсии, меня конечно забраковала. Хоть и морально устойчивый, но не
дорос еще представлять Великую Страну в государствах Средиземноморья
типа Турции и Греции. Что и следовало ожидать.
Выйдя с этого "чистилища" я столкнулся с секретарем этого
самого райкома, моей соседкой и попросил помощи, особо ни на что не
надеясь.
Но протекция помогла - в течении пяти минут те же "старые
большевики" признали меня годным представлять нащу Родину перед лицом
коварного врага.
Далее этот "документ" двинулся по разным "закрытым"
инстанциям и вскоре меня вызвали в "Интурист" и сообщили, что на
Средиземное море я не поеду.
Без комментариев.
Но, исключительный случай для того времени, предложили
замену - поездку на Кубу.
Что ж, это был далеко не самый плохой вариант, скорее
наоборот. Просто трудно было поверить.
И только в поезде, который вез нашу разношерстную группу в
Москву, я перестал сомневаться в реальности происходящего.
Сама группа была собрана в точном соответствии с
Инструкциями Власти - большая часть - рабочий класс с бесплатными
путевками плюс немного блатных и я, непонятно как сюда попавший без
всяких связей. Видимо слишком большой и неповоротливый бюрократический
компьютер дал сбой.
Февраль - время начала нашей трехнедельной поездки - был
холодный и снежный. Такой снежный, что из - за заносов, наш скорый поезд
прибыл в Москву на двенадцать часов позже графика и только к
одиннадцати ночи, мы оказались в роскошном лобби отеля "Космос", тогда
еще совсем нового, построенного французами к Московской Олимпиаде и
заполненного в этот поздний час необычной для нас публикой.
Здесь, в лобби, чувствовался аромат хорошего кофе,
незнакомых, но явно дорогих духов и хороших импортных сигарет - в общем,
запах заграницы, не той социалистической, где я уже был раньше, а
самого настоящего, как нам казалось тогда, капитализма.
Однако очень хотелось кушать. Все запасы еды, взятые в
дорогу, были съедены еще в поезде, за те лишние двенадцать часов
опоздания, на которые никто не рассчитывал.
Ночью в отеле работали два ночных бара и, естесственно, там
принимали только конвертируемую валюту - доллары, франки, фунты, лиры,
но только не рубли, которые уже и тогда в народе называли "деревянными".
А утром, голодные, мы спустились в ресторан и оказались на
"шведском столе". Это для меня был первый такого рода завтрак, да и
для всей группы тоже. Можно представить, сколько мы там съели.
Московский международный аэропорт "Шереметьево - 2"
сверкал своей новизной. Здесь тоже, как и в "Космосе", витали
непривычные, заграничные запахи, другой мир начинался уже за паспортным
контролем. И, хотя в "заграничных" кафе принимали и рубли, но цены там
были заоблачные.
А впереди нас ждал "кусочек" капитализма.
В мире капитализма
Я прекрасно понимал, что еду в обычную "социалистическую"
страну.
Пусть экзотическую, пусть в другом полушарии, но с тем же
тоталитарным строем, с теми же порядками, что и у нас.
Но по дороге представилась возможность немного окунуться в
мир, казавшегося нам тогда идеальным, капитализма - хоть чуть - чуть, но
все - таки...
Через пять часов полета наш огромный ИЛ - 62 совершил
посадку в столице Марокко городе Рабат. Полоса аэропорта для такой
махины была коротковата.
Самолет затормозил как лихач на шоссе, так, что, если бы
не ремни, мы бы все оказались в кабине пилотов.
Здесь, в Рабате, производилась дозаправка горючим и смена
экипажа.
Мы же направились смотреть на "ужасы" капитализма. Долго
искать не пришлось. Они начались сразу после того, как мы спустились по
старой, шатающейся лестнице на летное поле.
После промозглой московской зимы здесь было очень приятно,
тепло, но не жарко, семнадцать градусов. А вокруг - незнакомые запахи
цветущих тропических растений и легкий ветерок с находящегося рядом
Атлантического океана.
Поле столичного международного аэропорта было еле освещено,
вдали проступали контуры какого - то здания. А вокруг ни одного
самолета, кроме нашего.
От трапа до терминала мы шли пешком по необычной дороге,
скорее живому коридору. Его образовывали стоящие с двух сторон, почти
вплотную друг к другу, солдаты, вооруженные автоматами.
Так было до самого входа в терминал, то самое здание,
контуры которого я увидел еще с лестницы.
Около дверей, в зарослях тропических растений, тоже было
полно вооруженных солдат. Так, под конвоем, мы вошли в мир капитализма.
После того, как все пассажиры оказались внутри, появился
старик - араб в красной марокканской феске, запер все наружные двери и
важно удалился.
Зал транзита аэропорта Рабат представлял собой две смежные
комнаты, каждая метров по тридцать, не больше.
Ободранные стены и потолок, несколько рядов для сидения, не
кресел, а что - то вроде лавок со спинками.
Вот здесь и разместили около ста сорока человек, почти
впритык друг к другу.
Зато тут был бар и туалет.
Стену позади прилавка украшал большой портрет короля Марокко
в военной форме, украшенной множеством орденов и несколькими рядами
аксельбантов. Оставшуюся часть занимали полки, заполненные
подозрительного вида бутылками - по крайней мере ни один из этих
напитков мне не был знаком.
Бармен, высокий усатый марокканец, выдал каждому по
небольшой бутылочке кока - колы в счет Аэрофлота. При этом он каким - то
образом запомнил каждого и получить вторую, халявную, порцию не
удалось никому, хотя желающие были. За дополнительную плату -
пожалуйста. Но от советских рублей бармен презрительно отворачивался,
требуя доллары, франки или другие "нормальные" деньги.
Лишь одному парню бармен сделал одолжение, выдав эту жалкую
бутылочку в обмен на несколько коллекционных металлических рублей.
Кстати, и тогда их цена была намного выше номинала.
В туалет, состоящий из двух кабинок, выстроились две
параллельные очереди, по половому признаку. Те, кто уже прошел эту
процедуру, выходили оттуда со странным выражением лица и настоятельно
советовали остальным посетить это уникальное заведение.
Прямо за дверью находилась крохотная кабинка, большую часть
которой занимал старый треснутый унитаз, до половины заполненный
вонючей жижей, а стены были усеяны множеством тараканов, огромного
размера, да еще и с крыльями. Для посетителя, после унитаза и животных,
оставалось совсем немного места. Такой прибор как раковина и кран с
водой для мытья рук здесь отсутствовал.
Спустя час наш огромный ИЛ - 62, мастерски взлетев по
короткой полосе и обогнув крохотный, ярко освещенный Рабат, ,полетел
над ночным Атлантическим океаном, унося нас из мира африканского
"капитализма" в светлые дали заокеанского "социализма".
Первый день в Западном полушарии
Десять часов полета над Атлантическим океаном. Мы
возвращаемся во вчерашний день в буквальном смысле этого слова.
Внизу, на бескрайней глади воды стали попадаться огоньки
кораблей. А потом показалась и земля. Шестнадцатичасовой рейс Москва -
Гавана завершен.
Аэропорт имени Хосе Марти. Никаких проверок и таможен.
Ведь прилетели представители Старшего Брата, какие могут
быть претензии.
Так что через зал прилета мы прошли почти не останавливаясь.
Зато как трясли канадцев, японцев и прочих империалистов,
которых, к моему удивлению, здесь оказалось довольно много, даже
побольше чем в Москве.
Выйдя из, похожего на советский провинциальный аэропорт,
здания терминала, мы как бы нырнули в густой влажный жаркий воздух.
Несмотря на разгар зимы, даже сейчас, в два часа ночи по
местному времени, было мягко говоря тепло. Но для туристов, всего сутки
назад застрявших в поезде из - за снежных заносов, такая февральская
метаморфоза - это лишь часть заранее ожидаемой экзотики.
Гид, встретивший нас - толстый кубинец совершенно
европейского вида, шею которого в несколько рядов опоясывали золотые
цепи, был многословен и прекрасно говорил по - русски. Он весь излучал
оптимизм, скользя глазами по русским девушкам. И, забегая вперед,
скажу, что он нашел себе даму сердца на те три недели, которые
продолжался наш тур.
В автобусе было прохладно, работал кондиционер. Мы ехали
по прекрасному многополосному шоссе - наследство северного соседа - США.
Первое, что меня поразило при въезде в Гавану - это
заполненные народом улицы и масса открытых в этот ночной час кафе.
Правда завтра, то есть уже сегодня, было воскресенье.
Наконец подъехали к гостинице с гордым названием
"Националь".
В просторном лобби, где с потолка свисали огромные
хрустальные люстры, несмотря на поздний час, тоже было многолюдно.
Такого великолепия я еще не видел - отделанные мрамором стены,
блестящий пол из гранита отражающий сверкающий хрусталь люстр.
Правда впоследствии наш гид сказал, что для советских групп
предназначался совсем другой отель и даже показал его. Но, на наше
счастье, этот отель был на ремонте и похоже уже не один год. Так мы
оказались в "Национале", одном из самых фешенебельных отелей Гаваны -
как тогда так и сейчас.
Сегодня эта гостиница имеет пять звезд и, естественно,
заоблачные цены.
"Националь" построен в 1930 году и похож на американские
небоскребы времен "сухого закона".
Нас сразу же предупредили, что кондиционеры здесь еще с
"дореволюционных времен". Поэтому обращаться с ними надо очень
осторожно, иначе будем иметь у себя в номере все прелести тропической
зимы.
Портье принес в комнату наши чемоданы, но чаевые не получил
- просто мы тогда даже и не знали, что это такое.
Номер состоял из огромной комнаты, площадью метров под
сорок, небольшой прихожей и огромной ванной.
Из окна восьмого, а фактически десятого, этажа открывался
вид на город, погруженный в ночную тьму. Здесь и там светились неоновые
вывески отелей, самой большой из них была "Гавана Либре".
Время перепуталось и спать не хотелось.
Моим соседом оказался молодой парень, шахтер. Мы подумали,
подумали и открыли "заначку".
В те времена всем выезжающим за границу, в
"социалистические" страны, разрешалось и даже настоятельно
рекомендовалось брать с собой по две бутылки водки для всяких там
"вечеров дружбы". А меня всегда выбирали завхозом группы, справедливо
считая, что такой как я не покусится на общественные запасы. А вот и
покусился.
Мы с соседом решили отметить прибытие и для этого вскрыли
групповую "заначку". Так, не глядя, ушла бутылка водки под шоколад тоже
общественный.
За окном была та же тропическая ночь, темная и влажная.
Небо чуть начало сереть и вдруг, словно кто - то включил
свет, стало совсем светло и перед нами открылось необыкновенное зрелище.
Внизу расстилался огромный город. Вокруг вздымались
многочисленные небоскребы самой разной формы. За ними просматривался
кусочек знаменитой набережной Малекон, а дальше - бирюзовый, уходящий за
горизонт, Атлантический океан.
От этого вида нельзя было отвести глаз. Но все - же мы
решили спуститься вниз, к океану.
Отель "Националь" находится на берегу, но не прямо на
набережной, а на небольшой горке, поэтому, чтобы попасть на Малекон,
нужно обойти соседний квартал. А на саму горку есть выход из лобби,
прямо в тропический парк, где между неведомыми растениями разбросаны
скульптуры из белого мрамора.
Здесь же множество фигурных скамеек для отдыха в тени,
которая тут стоит в течении всего дня.
В отеле было несколько ресторанов и каждый
по своему необычен.
Для советских туристов не существовало таких понятий как
только завтрак или полупансион. Нам полагалось регулярное трехразовое
питание и, что было особенно необычно, в течении дня завтрак, обед и
ужин проходили в разных местах. Наш гид после, например, завтрака
сообщал, где мы будем обедать. Потом эта система стала более понятной и
предсказуемой.
Бедная, голодная Куба так нас кормила, что за эти три
недели я прибавил в весе пять килограммов. И это при очень активном
образе жизни.
Ужин обычно проходил в небольшом ресторанчике, который
находился ниже уровня лобби. Стены зала были отделаны темно зеленым
шелком с золотым рисунком и на этом фоне выделялась белого цвета мебель в
стиле "ретро".
Весь процесс сопровождался классической музыкой в
исполнении небольшого ансамбля из трех человек - двух африканцев и
одного европейца - контрабас, скрипка и рояль. В сочетании с интерьером,
эта музыка каким - то образом расслабляла, успокаивала и снимала
усталость после тяжелого туристского дня.
В этой обстановке хотелось пробыть как можно дольше, да нас
никто и не торопил, сиди сколько хочешь.
Обед чаще всего устраивался в ресторане "Терасса", зал
которого огибал боковой фасад отеля, а огромные полукруглые окна
создавали ощущение, что ты сидишь не в кондиционированном помещении, а
на открытой веранде на берегу моря.
Но главной аттракцией здесь был "шведский стол".
Сейчас, достаточно поездив по миру, я могу сказать, что
такого видеть мне не приходилось.
Тут, простите, не могу удержаться от описания.
Начиналось все с салатов - несколько десятков видов -
рыбные, мясные, овощные, фруктовые и еще какие - то неведомые.
Далее шли супы, самые разнообразные, в примерно таком - же
количестве сортов.
Их, эти супы, как и вторые блюда, раздавали с десяток,
стоявших за стойкой кубинок, преимущественно африканского происхождения,
одетых в что - то похожее на респираторы - не дай бог какая - нибудь
инфекция.
Следом за вторыми блюдами шли столы, заставленные огромными
подносами с десятками видов тортов, пирожных и прочих сладостей.
Картину завершали живописные горы фруктов, чаще неведомых,
хотя встречалась и всякая знакомая, чаще по книжкам, "ерунда" типа
бананов, манго или ананасов.
А дальше - соки, мороженное и все прочее.
Кроме того, на столах, у каждого прибора, стояла
обязательная бутылочка с пивом. Хочешь еще, пожалуйста, только скажи
официанту, которых, несмотря на то, что "шведский стол" подразумевает
самообслуживание, в зале было немало.
Из этого ресторана тоже не хотелось уходить, как и из того,
что с музыкой, но по другой причине - после такого обеда невозможно
было оторвать зад от стула.
Во всем этом изобилии посреди голодающей страны было что -
то ирреальное.
Тем более, что перед входом в каждый ресторан я постоянно
замечал небольшую группу худых, бедно одетых кубинцев. Оказалось, что
они ждали объедки от нашей еды. И не всегда их получали, так как после
закрытия, персонал местной сферы общепита уносил все, что оставалось,
еле таща на себе неподъемные сумки, однако при этом абсолютно этого не
скрывая.
Как же попадали те люди, ждущие объедков, внутрь отеля,
несмотря на множество открытой и скрытой охраны, так и осталось для меня
загадкой.
После длительного перелета и балагана с переходом на
местное время - а разница с московским восемь часов - сразу после
завтрака большая часть нашей группы отключилась, остальные храбрились -
это выражалось в прочесывании окружающей местности в поисках магазинов.
Но те единичные, которые удалось обнаружить, в этот воскресный день были
закрыты.
И, в конце - концов эти храбрецы присоединились к
остальным, добиравшим, растраченную во время дороги, порцию сна.
Все спали так крепко, что, собравшись на прогулку по
вечерней Гаване, я не мог найти себе компаньона и отправился в путь
один.
Прямо от главного входа в наш отель начиналась одна из
центральных улиц кубинской столицы, носившая номер 42. Она шла
перпендикулярно берегу океана, прорезая эту часть Гаваны - район Ведадо.
Вдоль 42 - й улицы расположено множество отелей,
ресторанов, баров - наследство прежних, докоммунистических времен -
однако все работает, как сейчас, так и тогда, двадцать пять лет назад.
Чем дальше от океана, тем дома становились ниже, освещение
слабее, а народу поменьше. Неожиданно я оказался в районе танцевальных
площадок.
Здесь было царство местной молодежи.
Как это не было похоже на такого типа заведения у нас дома,
даже на входившие тогда в моду дискотеки.
Черные, белые, черно - белые парни и девушки выделывали
невообразимые пируэты под музыку смешавшую ритмы самбы, сальсы, румбы,
рока, блюза, но при этом четко проступала африканская основа. Кубинцы
полностью отдавались танцу, словно выплескивали наружу нерастраченные
запасы внутренней энергии, придавленные властью. Это были своего рода
островки свободы в море тоталитаризма.
Заканчивался выходной день, а для меня - первый туристский в
Западном полушарии.
Я направился назад, но другой дорогой и вскоре
почувствовал, что заблудился. Впереди была небольшая, почти не
освещенная улочка, с двух сторон которой протянулись высоченные глухие,
окрашенные в белый цвет, заборы.
Пройдя с десяток метров, я услышал доносившиеся непонятно
откуда крики, вроде и человеческие, но в них было больше дикого,
звериного. Представьте ситуацию. Поздний вечер. Пустой переулок,
освещенный одним тусклым фонарем и этот звериный вой из темноты.
Подняв голову я увидел, что сверху, на заборе, спустив вниз
ноги, сидят какие - то люди, много людей и они то и издают эти дикие
звуки.
В общем, за заборами, по обеим сторонам дороги находилась
психиатрическая больница.
Почти бегом преодолев остаток улочки, я оказался на
огромной площади и сразу ее узнал.
Да, за сумасшедшим домом находилась центральная площадь
кубинской столицы - площадь Революции.
Именно здесь команданте Фидель произносил свои, длившиеся
по пять, а чаще и более часов, речи. При этом сюда собирали обычно от
пятисот тысяч до миллиона человек.
Стоя под палящим тропическим солнцем, эти бедные люди
вынуждены были слушать словесную галиматью, при этом не имея права даже
отлучиться по естественным надобностям.
Правда, с возрастом, Фидель потихоньку сокращал
продолжительность своих монологов. А, надо сказать, оратор он
великолепный.
Площадь Революции - это огромное поле, с выглядывающими из
-за окружающей его буйной растительности, зданиями самого разного вида и
назначения, в том числе и тот самый сумасшедший дом.
В центре площади установлен довольно странный памятник Хосе
Марти - гигантская, уходящая в облака, стела, а у ее основания -
крошечный старичок - поэт, герой кубинского народа, выдающийся борец за
независимость острова.
Стены тех немногих зданий, которые можно увидеть с этого
поля, во всю высоту украшены портретами, в основном Фиделя Кастро и Че
Гевары.
Последнего правда больше.
Отсюда, с площади Революции, начинаются все экскурсии по
Гаване.
Но это будет завтра.
А сегодня я стоял один на, пустом в этот поздний час, поле и
накапливал силы для последнего пешего броска до отеля.
Гавана - взгляд сверху
Жаркое тропическое солнце заливало своим светом бескрайний
океан и раскинувшийся внизу огромный город.
Он манил и притягивал - быстрее спускайтесь вниз и
окунайтесь в меня, словно в морские волны.
Гавана представляет собой большой мегаполис с
двухмиллионным населением. Он тянется вдоль берега Атлантического океана
на многие километры и его условно можно разделить на три части.
Район нашего отеля, Ведадо - типичный североамериканский
город.
Прямые широкие магистрали пересекаются под прямым углом.
Улицы перпендикулярные океану обозначены цифрами, а параллельные -
буквами.
Так и говорят - угол 23 и G - типовая шахматная планировка,
перенесенная сюда северным соседом.
Здесь находятся почти все гаванские небоскребы, которые,
вместе с панорамой набережной Малекон, создают имидж города. Виды этого
района, снятые со стороны океана, представляют Гавану как скопление
высотных домов, типовой город Соединенных Штатов.
С главной улицы этого района вчера вечером началось мое
знакомство с Гаваной.
Однако, этот "американский город" - только часть кубинской
столицы и далеко не самая большая.
Следующая зона, в которую плавно перетекает район Ведадо,
занимает большую часть Гаваны. Это собственно и есть настоящее лицо
города - Centro.
Этот район плотно застроен многоэтажными домами начала
двадцатого века и их архитектура очень напоминает города Испании.
Здесь множество уютных узких улочек, прорезаемых широкими
проспектами.
Столица Кубы расположена на северо-западе острова, и ведет
свою историю с 1515 года. Историческое ядро города - Старая Гавана.
Узкий пролив в гавань с двух сторон охраняют старинные крепости
Кастильо-дель-Морро, Кастильо-де-ла-Пунта и маяк, построенный в 1845
году, а западный берег - форты Ла-Кабанья и Ла-Реаль-Фуэрса - самое
старое фортификационное сооружение в Америке, в котором расположен Музей
старинного оружия.
От набережной Малекон в районе Centro начинается главная
улица Гаваны - Пасео-дель-Прадо или просто Прадо. Она считается одним из
главных памятников архитектуры старой Гаваны. На Прадо расположено
здание Национального Капитолия, построенного по образу и подобию
вашингтонского, сейчас здесь размещаются Академия наук Кубы;
Национальная библиотека науки и техники и краеведческий музей. К западу
лежат небольшая часовня Эль-Темплете (1828 г.), прекрасные архитектурные
комплексы площадей с величественными историческими зданиями. В их числе
- Дворец изящных искусств - один из лучших художественных музеев
западного полушария.
Пасео - дель - Прадо - это теннистый
бульвар, огороженный великолепными фигурными решетками.
В этом же стиле выполнены фонарные столбы, скамьи и
столики.
По вечерам здесь, на небольшой сцене, играет духовой
оркестр.
Этот бульвар - осколок той старой, европейской Гаваны.
Рядом с Капитолием - другое интересное сооружение - здание
театра "Лисео",, известного на весь мир своей прима балериной Алисией
Алонсо.
Тогда она уже не танцевала, а преподавала, и, кроме того,
ездила по всему миру со своим знаменитым ансамблем балета.
Исторический центр, старый город, объявлен ЮНЕСКО в 1982
году
памятником мирового значения.
Здесь же, в старом городе, находится музей Революции,
бывший президентский дворец.
Так примерно выглядит центр Гаваны - американо -
испанский.
Все эти районы объединяет, протянувшаяся вдоль берега
Атлантического океана, знаменитая набережная Малекон. Это символ города,
связывающий в одно целое не только районы кубинской столицы, но и самих
кубинцев - черных, белых, мулатов - народ сохранивший свой природный
оптимизм, несмотря на долгие годы диктатуры.
Все важнейшие события, праздники, карнавалы, в общем вся
культурная жизнь Гаваны - это набережная Малекон.
Здесь в свое время было одно из самых престижных мест
города и поэтому вдоль побережья строились наиболее интересные в
архитектурном плане, здания.
Богатые люди, владельцы этих многоквартирных домов,
соревновались друг с другом в оригинальности. Иногда просто доходило до
абсурда.
Так один из домовладельцев построил здесь, на набережной,
многоэтажный дом в память о своей погибшей дочери. Здание своей фасадной
стороной, состоящей из уложенных друг на друга гробов, перемешанных с
обломками кораблей, смотрит в сторону океана, словно немой укор этой
водной стихии, поглотившей бедную девушку.
Днем или ночью, все время на Малеконе не затихает жизнь.
С раннего утра дети ныряют с парапета, купаются или плавают на черных
автомобильных камерах, а старики ловят рыбу. Но уже после полудня здесь
можно увидеть влюбленные парочки, наслаждающиеся солнцем и соленым
ветром с океана. А вечером это место целиком принадлежит кубинской
молодежи. На протяжении всех 3 километров на Малеконе, и на прилегающих к
нему улицах и площадях звучит разнообразная музыка, многочисленные
молодежные кампании устраивают импровизированные концерты, уличные кафе
заполнены посетителями - настоящая фиеста!
Окраины Гаваны - это бесконечные районы вилл, каждая из
которых, как и дома на набережной, конкурирует с другими по
оригинальности и богатству.
В пригороде Гаваны Кохимара, стоит вилла Хемингуэя. "Это
место, куда приятно возвращаться отовсюду, где бы ты ни находился", -
говорил писатель о своем кубинском доме. Сейчас здесь музей, а когда-то
сюда приезжали друзья писателя. Вместе они любили поплавать и поиграть в
водное поло в глубоком бассейне. Что бы остудить в нем воду, в него
высыпали целый грузовик льда. Но главная достопримечательность усадьбы -
купленная писателем на судоверфи Бруклина яхта "Пилар". В годы Второй
мировой войны ВМС США нашпиговали яхту всевозможным вооружением. Два
года писатель воевал на ней, скидывая глубинные бомбы на немецкие
субмарины, несущие дежурство в Карибском море.
Ранения, полученные Хемингуэем на фронте, переделки, в
которые он попадал во время своих многочисленных путешествий, не могли
не сказаться на его здоровье. В конце пятидесятых писателя стали мучить
сильные головные боли, постоянный шум в ушах, ночные кошмары. Речь его
была затруднена. В июле 1961 г. Эрнест Миллер Хемингуэй, в своем
американском доме в штате Айдахо, зарядил ружье двумя патронами и нажал
на оба спусковых крючка. Закончилась жизнь самого известного жителя
столицы Кубы.
Так примерно выглядит Гавана при взгляде сверху.
Красиво, не правда ли?
Гавана - взгляд снизу
Еще в первый день стихийно образовалась наша троица, своего
рода мини - группа, три молодых парня с довольно близкими интересами.
Мы много путешествовали по Гаване самостоятельно и к концу первой недели
узнали не только парадную ее часть, но и ту, что не показывают
туристам.
И в этот день, второй на Кубе, в то время, пока другие
нежились в бассейне, мы, несмотря на тридцатиградусную жару и почти
стопроцентную влажность, отправились в поход по раскаленному городу.
А ведь здесь, на Кубе, была зима. Что же тогда летом?
На уровне земли город смотрелся иначе, чем из окна отеля.
Казалось, что находишься в каком - то
фантастическом, потустороннем мире. Словно время здесь остановилось и
произошло это с момента перехода власти к "революционерам -
освободителям", возглавляемым Фиделем Кастро.
А ведь с какой радостью встречали жители столицы, причем из
самых разных слоев населения, входящих в город бородатых "партизан". И
получили то, что имеют.
Район Ведадо, новый американизированный центр, смотрелся
еще довольно прилично. Здесь кроме множества отелей, располагались
основные государственные учреждения, здание Кубинского телевидения и
часть посольств.
Несмотря на то, что у Кубы и США не было дипломатических
отношений, бывшее посольство - огромное многоэтажное здание вблизи
набережной Малекон - активно выполняло свои прежние функции, правда под
флагом Швейцарии. Только теперь это учреждение называется
"Представительство интересов США". Отношения разорваны, но интересы
остались и, очевидно, с обеих сторон.
Перейдя из Ведадо в район Centro, попадаешь в хаос узких
улочек.
Картина здесь довольно удручающая. Прекрасные старые
многоэтажные здания, закопченные и неухоженные, постепенно ветшают,
часть из них уже разрушилась, а другие, в которых еще жили, были близки к
этому.
Проходя по этим улочкам, можно было заглянуть внутрь домов.
Из - за жаркого климата все квартиры строились с окнами на
две стороны, что давало хоть какое - то движение воздуха внутри.
В этих комнатах с высокими, украшенными лепниной, потолками
отсчет времени тоже прекратился с приходом новой власти.
Типовая столичная квартира - стены с ободранными обоями
или, чаще, облезлой побелкой, старенький американский маленький
холодильник, такого же возраста телевизор, этажерка, столик, покрытый
ветхой плюшевой скатертью с бахромой и обязательным альбомом с семейными
фотографиями.
Как тогда, так и сейчас, телевизор для кубинцев -
единственный вид современного развлечения, а для правительства - способ
еще раз напомнить своим гражданам, и миру, о себе. Сегодня две программы
национального телевидения, работают в основном вечером, с 18 до 23
часов. А в районе 9 вечера показывают бразильские сериалы, и жизнь на
Кубе временно замирает. Но она просто взрывается, когда по телевизору
идет трансляция бейсбола - национального вида спорта. Страсти при
просмотре здесь разгораются нешуточные. Иногда даже дело доходит до
драк. Сам Фидель Кастро - страстный поклонник бейсбола.
На пересечении этих улочек часто встречались небольшие
бары, заполненные даже в разгар рабочего дня. И пили там отнюдь не пиво,
а кое - что покрепче. И это в такую жару.
Каждый бар имел выход на две улицы и поэтому мы часто
сокращали себе дорогу, проходя через них насквозь, но стараясь не
задерживаться.
Подойдя к Пасео - дель - Прадо, бульвару, где возвышается
помпезное здание Академии наук - копии вашингтонского Капитолия, кстати
прекрасно отреставрированное, видимо благодаря сыну Кастро, в то время
главного Академика, мы увидели на противоположной стороне улицы
небольшую толпу.
Как оказалось, в находящемся здесь многоэтажном доме,
обрушились прогнившие деревянные перекрытия между этажами и, видимо,
есть жертвы.
Но кто скажет. Мы только видели, как несчастные жильцы
старались спасти свой нехитрый скарб - подушки, одеяла, матрацы.
Судя по небольшой толпе, видимо это зрелище тут было
обычным.
Осмотрев великолепное, но, в отличие от своего соседа
Капитолия, закопченное здание театра "Лисео", мы продолжили движение
параллельно берегу океана в направлении исторического центра.
